Сценарий полнометражного художественного фильма

 

 

Танкорик

 

 

По мотивам повести  Мади Айымбетова «Игра любви»

(«Простор», № 4, 2003 год)

 

(Фильм должен быть снят на казахском языке)

 

 

«Танкорик» – казахское женское имя, которое можно перевести на русский язык, как «ждущая рассвет» или «утренний лик».

 

 

Продолжительность фильма примерно 90-100 минут

 

 

Синопсис фильма:

 

Скучная и однообразная жизнь небольшого шахтерского поселка, затерянного где-то в степном захолустье Центрального Казахстана, однажды утром была нарушена – подростки обнаружили в одном из амбаров на окраине повесившегося молодого человека – из местных.

Поговаривали разное о причинах этого самоубийства – и среди прочего настойчиво указывали на мужскую несостоятельность парня, что, возможно, было и недалеко от истины – поселок располагался поблизости от урановых рудников, на которых трудилась большая часть мужского населения «местечка».

Но – поговорили, поговорили, да и – позабыли. Тем более, что случай этот был уже не первым из случаев такого рода.

Лишь один человек никак не мог позабыть тех разговоров – чудаковатый старик Андирбай.

Дело в том, что среди прочих детей был у Андирбая сын Беркинтай – поздний ребенок, последний, самый-самый любимый – как это обычно и случается в отношении поздних детей.

Заканчивал Беркинтай в этом году школу – учился хорошо, обожал свой не Бог весть какой совершенный компьютор, а вот девочками – в отличие от одноклассников – будто бы и вовсе не интересовался.

И это обстоятельство очень печалило старого Андирбая – а ну, как у парня не все в порядке?

Мысль об этом так изнутри сжигала бедного Андирбая, что решил он даже пойти и посоветоваться со своим приятелем – школьным учителем Беркинтая по физике Прохором – правда ли, что уран этот для человеков столь вреден? Услышанное повергло Андирбая в ужас – вот, оказывается, какая пакостная штука – эти атомы!

Выпытывать у сына о его мужской силе Андирбай поостерегся – мало ли, что ребенок подумает! К тому же еще и жены старик очень уж опасался: Халима не женщина – мегера! Узнает о таком разговоре – мигом с мужа шкуру спустит!

Но – идея пришла сама собой: жила по соседству с ними молодая вдовица – красавица Танкорик, почтальонша. Держала себя строго, сплетни за ней табуном не ходили. Одна жила – малолетнюю свою дочку отправила в город – к бабушке на попечение.

Вот однажды вечером к этой самой вдовице (к ее большому удивлению) и заявился хитрый Андирбай.

И посыпались, как горох из рваного мешка, из Андирбая намеки и околичности – и все к тому, что сыночка, мол, испытать надо.

Когда Танкорик, наконец, поняла, куда клонит старый хрыч, так и зашлась в гневе: ты что же – совсем свихнулся, старый дуралей? Ты на что меня подбиваешь?!

Старый, что малый: уж если что вобьет себе в голову – стоять на своем будет до последнего.

Юлил, юлил Андирбай: ты, мол, плохого не думай; я, де, просто хотел, чтобы ты у него по-женски хитро все выведала; давай, дескать, я его к тебе как-нибудь пришлю – он у меня парень с руками, плетень тебе поправит, дверь входную – ты, ведь, совсем одна живешь, вдовая... И добился-таки своего – сжалилась над ним женщина – ладно, мол, пусть приходит, но если ты что худое задумал, старый хрен, пожалеешь!

А Андирбаю только того и надо было.

Так и случилось, что пришел как-то поутру Беркинтай к Танкорик с инструментом и стал ей помогать.

Сказать по правде, опасения Андирбая насчет сына никаких оснований под собой не имели. Только не ровесницы интересовали мальчишку, а именно она – красавица Танкорик. Давно он на нее заглядывался – без всяких грязных мыслей. Да и кто в поселке не заглядывался на Танкорик?! Кто мог удержаться от того, чтобы не проводить ее долгим взглядом?! Из мужчин, разумеется.

Да и сама Танкорик взглянула на этот раз на Беркинтая несколько по-иному, чем прежде. Взглянула и – обмерла внутри – уж больно пригожим он ей показался: лицом и взглядом светел, душою чист...

И случилось то, о чем до сего дня ни Беркинтай, ни Танкорик даже и помыслить не могли – вспыхнуло, как сухой хворост, для них чувство, и обожгло их жарким пламенем.

Долго ли можно в глухом маленьком поселке скрывать от людей столь странные для этих мест отношения? Едва ли! И как могли воспринять эти отношения односельчане? Догадаться не трудно. И – самое главное! – как отреагирует на сплетни о своем сыне и бесстыдной вдове суровая Халима?

И – кто прав, кто виноват во всей этой истории?

Ведь у всех своя правота!

Но – все же?!

Быть может, во всем виновата пресловутая радиация и чудовищное время полураспада радиактивных элементов?

Или, быть может, виной всему «радиация» души человеческой? То есть, косность? И время ее полураспада? – еще более чудовищное.

Чтобы обстоятельнее подумать над всеми этими вопросами, а также узнать, чем закончилась эта «странная» история – стоит прочитать сценарий.

 

 

 

Действующие лица и исполнители:

 

Танкорик (25-27 лет, красивая женщина, разведена)

 

Беркинтай (подросток, 16-17 лет, заканчивает обучение в школе)

 

Андирбай (отец Беркинтая, 58-60 лет)

 

Халима (жена Андирбая, 53-57 лет)

 

Нурлан (старший сын Андирбая, брат Дамили и Беркинтая, около 35-ти)

 

Бота (жена Нурлана, невестка Андирбая и Халимы, около 30-ти)

 

Дамиля (средняя дочь Андирбая, сестра Нурлана и Беркинтая, 24-26 лет)

 

Прохор Петрович (учитель физики в местной школе, под 50)

 

Аким Кажыбай (под 50)

 

Базаргали (около 30, местный пьяница сплетник и негодяй)

 

Злиха (соседка Андирбая, одних лет с Халимой).

 

Сания (мать Танкорик, около 50-ти).

 

  Массовка, статисты, мелкие эпизодники.

 

  Действие фильма происходит в поселке Шан-Тобе, в Северном Казахстане, подле которого расположены действующие урановые рудники, осенью, в начале октября – природа уже тоскует, повсюду видны пятна охры и багреца.

 

 

Эпизод 1

 

На окраине поселка стоит заброшенный амбар или сарай, или крытые весы для взвешивания грузовых автомобилей, вывозящих сельхозпродукцию. Откуда-то издалека показывается группка мальчишек. Они бегут, что-то кричат, один из них катит перед собой старую шину. На пригорке мальчишка упускает шину, и она сама катится в амбар. Мальчишки бросаются следом за нею, забегают внутрь, и тут же в панике и ужасе возвращаются обратно. Самый маленький из них не успевает следом за всеми, и потому входит в амбар последним – когда все другие уже выбежали оттуда. Выходит назад плача. Садится на пригорке, размазывает пыль и слезы ручонками по лицу. О чем-то переговариваясь на бегу, группка мальчишек стремительно направляется в сторону поселка. Вскоре, оттуда показываются взрослые – спешат к амбару. Их обгоняет чей-то «Уазик» – видимо, местного акима. У входа в амбар собирается толпа. Все мрачно смотрят внутрь. Панорама лиц. Негромкие реплики.

 

Статист 1: Совсем молодой еще. Как же это? А, люди?

Базаргали: Как, как… Ума большого на это не надо…

Статист 2: А Кубыгула-то сам где? Он знает?

Статист 1: В город он поутру поехал, я видел. С Михалычем.

Аким: Так, дети, ну-ка давайте отсюда! Быстро! Кому сказал!

Подросток: Агай, мы же никому не мешаем.

Аким: Быстро! Не спорь со мной.

Статистка 1: (лицо искривлено ужасом) Господи! Горе-то какое! Бедный Кубыгула!

 

В этот момент только, камера показывает то, на что все смотрят – внутри амбара висит тело молодого человека, уже остывшее, веревка привязана к потолочной балке.

 

Статистка 2: Не дай Аллах пережить своего ребенка!

Базаргали: Все тут сдохнем! (мрачно).

Статист 2: Ему бы еще жить да жить! А он – ишь, чего удумал!

Базаргали: Все из-за баб!

Статист 1: Бабы-то при чем?! В институт он не мог никак поступить. Да и работы в поселке для него не нашлось.

Базаргали: Что ты знаешь! Он это из-за Саи сделал, фельдшерицы! Проблемы у него были. Она его и отшила.

Статист 1: Какие еще проблемы?!

Базаргали: Известно какие! По мужской части! Сая эта ему все напрямик и сказала – мол, ей настоящий мужчина нужен, а не сопляк, ни на что не способный.

 

Периодически камера из толпы выхватывает лицо Андирбая. Он угрюмо молчит, но внимательно слушает все разговоры, а, слушая, хмурится еще больше. Подъезжает скорая помощь, милиция, аким старается разогнать толпу, все потихоньку начинают расходиться, уходит, задумавшись о чем-то глубоко, и Андирбай.

 

С захватом на этот план начинает звучать грустная музыка.

 

Далее, идут кадры уранового производства – подъемник с ковшами, наполненными породой, двигающиеся троса, вращающиеся маховики, вагонетки, шахтеры в забое, озеро с отработанной на производстве водой, труба, через которую льется эта вода.

 

Ритмический монтаж, титры на изображении.

 

 

Эпизод 2

 

У ворот дома Андирбая стоит старый «ЗИЛ». Андирбай входит в свой двор, идет к дому. В раздумьях, мрачный. В доме, на кухне, за столом – на месте хозяйки – сидит его жена Халима, подливает чай старшему сыну  Нурлану, который уже заканчивает обедать и одновременно успокаивает внука Алишку – первенца Нурлана и Боты – того самого, который последним из мальчишек, видел повесившегося Камалбека. У плиты средняя дочь Дамиля и беременная невестка Бота занимаются приготовлением баурсаков – Бота раскатывает тесто, а Дамиля жарит.

 

Халима: Не бойся, мой хороший! Все хорошо. Все это тебе привиделось. Видишь, все, как прежде – вот папа твой, вон твоя мама. Вот я – твоя бабушка. Все мы тебя любим. Никому в обиду не дадим. (Замечает вошедшего Андирбая. С напускным гневом) И где ты, Андирбай, бродишь? Все уже пообедали. Сколько раз тебе можно говорить – если хочешь обедать дома, приходи вовремя. Или ходи в ресторан – там тебе подадут, если ты на него заработал.

 

Андирбай, никак не реагируя на упреки жены, садится за стол. Молчит. Ждет, пока Халима поставит перед ним тарелку. Когда еда оказывается перед ним – не притрагивается к ней. Со значением поглядывает на жену. Та его взгляды игнорирует. Андирбай с нетерпением начинает покашливать. Дамиля, не вытерпев, прыскает у плиты. Халима строго на нее смотрит.

 

Халима:) (гневно, Андирбаю) Нет! Я же сказала – нет!

Андирбай: (с невинным видом) Что «нет», драгоценная моя?

Халима: Не будешь пить! Ни грамма сегодня не получишь!

Андирбай: (обводя всех присутствующих взглядом, как бы призывая их в свидетели) И с этой женщиной я прожил сорок лет!

Халима: Старый ты черт! (встает, идет к холодильнику, достает оттуда початую бутылку водки, и с презрительным видом ставит ее на стол перед Андирбаем) На свою водку! Чтоб она тебе поперек горла стала! (Андирбай снова покашливает, и многозначительно косится на стол, давая понять, что это еще не все. Дамиля, усмехнувшись, вытирает руки и достает из навесного шкафчика стопку. Ставит перед отцом).

Андирбай: (Дамиле) Спасибо, доченька! (наливает, выпивает одним махом, крякает от удовольствия, начинает есть, вдруг останавливается и громко и торжественно объявляет:) Вот такие, значит, у нас дела в поселке творятся. Камалбек, значит, сын Кубыгулы, тоже повесился.

Халима:(всплеснув руками, быстро строго глянув в сторону Дамили, которая снова прыснула, Андирбаю) А то мы без тебя об этом не знаем! Нашел время говорить об этом! Аппетит людям портить! Еще один дурак повесился! Тоже мне тема! Пей лучше свою водку и молчи! (Резко сменив тон, внуку) А ну-ка, мой хороший, может, ты баиньки пойдешь? (Алишка, все еще всхлипывая, кивает головкой в знак согласия) Бота, уложи-ка его. (Бота прекращает хозяйничать и идет к сыну. Берет его за руку и уводит из кухни).

Андирбек: (наливая себе еще) А где же Беркинтай? Так со школы еще и не приходил?

 

 

Эпизод 3

 

Помещение поселковой почты. Над окошком склонилась пожилая женщина.

 

Женщина: Танкорик, доченька, почему ты так говоришь? Я же все правильно написала. Все тут ясно и понятно. Вот адрес, вот адресат. Всю жизнь так писала.

Танкорик: (только голос) Да нет же, Хафиза-апай, я же вам объясняю – теперь нужно писать по другому, все наоборот – вначале имя адресата, затем номер дома, название улицы, потом название города, а потом уже страны. По-новому теперь так – по-английски.

Женщина: (недоуменно) По-английски?

Танкорик: Да!

Женщина: Почему по-английски? Мы же не в Англии живем?

Танкорик: (здесь камера уже показывает и ее) Почем я знаю, Хафиза-апай! Кто-то наверху так решил. Международные стандарты.

Женщина: (сердито) Стандарты! Все не как у людей. Чиновникам делать нечего, вот они и изобретают – свой хлеб отрабатывают, дармоеды! Ладно, дай мне другой конверт.  Что тут поделаешь – придется писать по-английски. (берет новый конверт и отходит к столику).

Танкорик: (привстав, из-за стойки, улыбаясь) Беркинтай, можешь мне объяснить, что такого интересного ты всякий раз находишь в телефонном справочнике? Читаешь его, как увлекательный роман.

Беркинтай: (он сидит в дальнем углу, за другим столиком, отвечает ей несколько застенчиво, но тоже улыбаясь в ответ) Ничего особенного, Танкорик. Просто смотрю коды городов.

Танкорик: Коды городов? Собираешься куда-то звонить?

Беркинтай: Нет, я просто смотрю, какие города есть на свете.

Танкорик: И как? Интересно?

Беркинтай: Да, очень. Вот вы, Танкорик, знаете, например, такой город, как Монтевидео? (ставит ударение на третьем слоге)

Танкорик: Знаю я такой город. Только правильно говорить «Монтевидео». (Ставит ударение на четвертом слоге)

Беркинтай: Правда?

Танкорик: Правда. Можешь проверить по словарю. (В этот момент к ней подходит женщина)

Женщина: Вот, Танкорик, посмотри – теперь по-английски-то верно будет?

Танкорик: Сейчас проверим. (внимательно проглядывает адрес на конверте, Беркинтай тем временем, делая вид, что листает справочник, исподтишка за нею наблюдает. Танкорик, не отрываясь от работы:) Беркинтай! (он, застигнутый врасплох, подчеркнуто сосредотачивается на справочнике) А тебе не пора домой?

 

Примечание: Женщина на почте – европейка. Поэтому весь диалог с ее участием должен вестись на русском языке.

 

 

Эпизод 4

 

Снова дом Андирбая. Он наливает себе последнюю стопку. Дамиля укладывает какую-то снедь в полиэтиленовый пакет и собирается выйти из дому.

 

Халима: (строго) Куда это ты, Дамиля?

Дамиля: На шахту, мама. Хочу Сергею обед отнести.

Халима: Перебьется! Никуда не пойдешь. Я же запретила тебе туда ходить.

Дамиля: Ну, мама! Он же голодный!

Халима: Все! Сказала же! Почему он с утра с собой не берет?

Дамиля: С утра нечего брать было.

Халима: Значит, пусть терпит до вечера.

Дамиля: Ну, мама!

Халима: Нет! Тебе еще рожать! (ко всем) Господи, что за семья у нас! Единственная дочь, и та нашла за кого замуж выйти! Мало того, что русский, так еще и шахтер! Балбес облученный!

Дамиля: Ну, мама!

Халима: Молчать! (к Андирбаю, который сидит задумавшись, и от неожиданности вздрагивает) А ты чего молчишь? Тебе что, нет никакого дела до того, что в семье творится?

Андирбай: А? Что, драгоценная моя?

Халима: Я спрашиваю, почему тебе нет никакого дела до того, что в семье происходит?

Андирбай: Я – как ты, дорогая. (Халима на его слова лишь презрительно морщится).

Нурлан: (до этого момента куривший сигарету, встает из-за стола и подходит к Дамиле, берет у нее из рук пакет) Давай! Я по пути заеду к Сереге. (идет к дверям и на выходе сталкивается там с Беркинтаем, который очень возбужден и улыбчив. Ласково хлопает его по плечу) А вот и наш светоч вернулся! Как учеба, светоч?

Беркинтай: Нормально. Нурик, ты сегодня в городе будешь?

Нурлан: Наверное, буду.

Беркинтай: Про «Counter-strike» не забудешь?

Нурлан: Не забуду, братишка. Ты же мне все написал.

Беркинтай: (радостно) Йес! (они расходятся. Беркинтай бросает сумку в угол и поспешно целует всех присутствующих в щеку, называя всех при этом по имени) Мама! Дамиля! Бота! Папа!

Халима: (вдруг потеплев) Живо за стол. (Андирбаю) Весь в тебя. Никогда вовремя на обед не придет. (ставит перед Беркинтайом тарелку с едой. Тот жадно – как это бывает только в юности – начинает есть. Все им любуются. Андирбай смотрит на сына особенно сосредоточенно. Из-за окна доносится звук отъезжающего автомобиля).

 

 

Эпизод 5

 

С захватом на предыдущий план начинает звучать музыка – та же самая тема, что и в начале фильма, только получившая дальнейшее развитие – она становится менее ритмичной, а к нотам грусти прибавляется едва заметная предупредительная и грозная нота.

Кадр начинается с полиэтиленового пакета, покачивающегося в такт движению на сидении для пассажира в кабине машины Нурлана. С отъездом в кадр попадает и лицо самого Нурлана – абсолютно бесстрастное лицо человека, которого трудно чем-либо удивить. Звуки музыки переплетаются с надрывными звуками работающего двигателя. Впереди – по движению автомобиля – силуэт надшахтной надстройки. Вдоль обочины дороги видны знаки – «Проезд и проход только по спецпропускам!», «Стой! Опасная зона!», а также чернооранжевые знаки радиационной опасности. Все это монтируется с бесстрастным лицом Нурлана.

 

 

Эпизод 6

 

Дамиля: (Ее голос звучит наплывом на предыдущий план) Представляешь, мама, меня сегодня возле клуба Согдибек остановил. Я пытаюсь пройти, а он не дает – и все тут! Я ему: «Пусти, мужу пожалуюсь!» А он: «Эх, да если бы я не был таким дураком, разве ты стала бы его женой?»

Халима: А ты?

Дамиля: А ему в ответ: «Кто же виноват, что ты такой дурак?» (Смеется).

Халима: Держись от него подальше.

Андирбай: (Важно откашлявшись, игнорируя женский разговор, Беркинтаю) Вот ты, светоч мой, даст Бог, в этом году школу закончишь… М-да… Жигитом стал, вот…пора тебе уже прекращать играть в детские игры, ты уже стал совсем взрослым парнем. Время летит быстро, не успеешь оглянуться, и наступит срок выбирать себе жену, а нам – невестку. В твои годы мы уже на девчонок посматривали и разговаривали только о них… (Во время его речи Халима и Дамиля замолкают, с изумлением вслушиваются в то, что он говорит, с недоумением друг с другом переглядываются). Именно в твоем возрасте, сынок, мы начинали себя чувствовать настоящими жигитами. Это ты должен знать уже сейчас, и начинать обучаться обхождению… это лишним не будет…

Халима: (Гневно). А ты что, уже сноху присмотрел и выбрал дом, куда свататься пойдешь? Что это на тебя нашло? Мальчику, который еще по пояс в колыбели сидит, такие срамные слова говорит! Тьфу! (Пауза. Андирбай растерян). Ну, чего замолчал? Не стесняется такое перед детьми говорить! Даже лицо не дрогнуло. Ты лучше бы в школу сходил, с его классной руководительницей переговорил – с этой склочной и сварливой бабой, чем ребенку всякой чушью о женитьбе голову забивать!

Андирбай: И схожу! Только не к классной руководительнице, А к Прохору, физику, он – душа-человек – все, как есть, мне расскажет.

Халима: Черта лысого тебе, а не Прохора! Опять водку жрать будете!

Андирбай: Что ж, и будем. Я ведь домой к нему пойду – не с пустыми же руками. Ты мне, кстати, тенгушек к вечеру приготовь, на подоконнике оставь. Вечерком и пойду.

Халима: Нет лишних денег в доме! Перебьешься.

Андирбай: А мне лишних и не надо. Пятьсот тенге вполне хватит.

Дамиля: Сергей говорил, что им в этом месяце опять, наверное, зарплату на шахте задержат.

Халима: Слыхал?! Так что лучше к склочнице иди.

Андирбай: Ты это… драгоценная… Зачем ты так про учительницу при детях? Не стыдно тебе?

Халима: Ты меня стыдить вздумал? Ты, который только что своему ребенку бабу в дом привести предлагал?

Андирбай: Повежливей надо бы об учителях-то! И о Прохоре, кстати, тоже.

Халима: Выходит, ты из-за своей вежливости в народе чудаком числишься? И всякий, кому не лень, над тобой насмехается? Видно вся твоя культура в том лишь и заключается, чтобы из собственного ребенка самца поскорее сделать! Что люди-то об этом скажут, если узнают?

Дамиля: (Умоляюще) Папа, мама!

Андирбек: (Игнорируя восклицание дочери) Ну, свет мой ясный, если ты сама не пойдешь, как обычно, по соседским дворам кумушкам об этом на ушко шептать, то никто об этом ничего и не скажет. Андирбай, мол, сказал то, Андирбай сделал то-то.

Халима: Это я-то сплетница?! Это ты сплетни таскаешь из дома в дом. Не потому ли люди тебя называют Андирбаем-апенде? Молчи, пока я всю горькую правду о тебе не сказала!

Беркинтай: (До сих пор молчавший, но все-таки не выдержавший) Мама! Ну, зачем же ты так?!

Андирбай: (Встает, разгневанный не на шутку. С пафосом) Халима!!! Ты хочешь иметь горе? (Халима, осекшись, понимая, что перегнула палку, молча отрицательно мотает головой). Если ты хочешь его иметь – ты будешь его иметь! И меня удивляет, что ты не поняла мою раннюю заботу о нашем мальчике. Я лишь хотел наставить его на путь истинный, чтобы он не пошел по кривой дорожке в своей жизни. Сексуальная ориентация – слышала ли ты такие слова? Сейчас об этом все думают. Даже президент! Вот, что я хотел сказать! А теперь, я пойду до вечера вздремну. (Удаляется с чувством собственного достоинства на глазах изумленных Халимы, Дамили и Беркинтая. Они с недоумением  переглядываются друг с другом. Вдруг Андирбай возвращается, подходит к подоконнику и стучит по нему со значением указательным пальцем). Пятьсот тенге! (Уходит с видом победителя, разбившего врага в пух и прах).

 

 

Эпизод 7

 

Снова музыкальная тема наплывом на предыдущий план – только теперь в ней появляются торжественные ноты. Монтаж – кадры уранового производства, лицо спящего Андирбая, Беркинтай, изучающий игру на компьюторе, Дамиля, подметающая двор, Бота, моющая посуду – все вперемешку с кадрами шахты.

 

 

Эпизод 8

 

Вечер. Андирбай идет по направлению к местному продмагу. Его окликают двое мужчин пожилого возраста, но – все-таки заметно моложе его. Один из них казах, другой – русский. Разговор идет на русском языке.

 

Мужчина 1 (Русский): Андирбай, ты к Кубыгуле пойдешь?

Андирбай: Вернулся он из города?

Мужчина: Час назад.

Андирбай: И как держится?

Мужчина 1: Плохо. Но держится.

Андирбай: Я позже к нему зайду. Нужно к Петровичу по делу заглянуть. Часа через два, наверное, навещу Кубыгулу.

Мужчина 1: А мы, пожалуй, сейчас сразу и пойдем.

Мужчина 2 (Казах): (Вслед Андирбаю) Эй, Андирбай! На что тебе этот Петрович? Пошли с нами.

 

Андирбай отмахивается от него рукой и входит в магазинчик. Там двое мальчишек выбирают жвачку.

 

Андирбай: (продавщице) Привет, Разия!

Разия: Здравствуйте, Андирбай-ага!

Андирбай: (гордо выкладывая 500 тенге на прилавок) Водки мне! И колбасы на сдачу. Копченой. (Видя, что продавщица тянется не за той бутылкой, строго) Да не это дерьмо! «Парлиамент» мне дай.

 

 

Эпизод 9

 

Андирбай выходит их магазинчика, держа в руках пакетик с водкой и колбасой. Мимо проходит Танкорик.

 

Танкорик: Добрый вечер, Андирбай-ага!

Андирбай: (Рассеянно, на всякий случай, заглядывая в пакет) Здравствуй, дочка! (Танкорик проходит мимо. Андирбай вдруг словно бы о чем-то вспоминает. Внимательно смотрит ей вслед. Задумывается. Опять смотрит. Уходит, задумавшись, в другую сторону).

 

 

Эпизод 10

 

Дом Прохора Петровича – учителя физики в той школе, где учится Беркинтай. Беспорядок – что-то среднее между жилищем, мастерской и лабораторией. На стене – принципиальная схема какого-то устройства. На одном из столов – тиски, инструмент, маленький двигатель от мопеда на станине, топливный бак к нему, аккумулятор, провода и т.д. Двигатель частично разобран. Сам учитель с перепачканным лицом и руками над ним колдует. Стук в двери. Разговаривают в этой сцене по-русски.

 

Прохор: (Не отрываясь от работы) Да?! Входите. Не заперто. (Снова                                           стук) Да кто же там? Входите! Я же сказал – не заперто.  

Андирбай: (Появляется нерешительно на пороге) Прохор, это я, Андирбай. Не помешаю тебе?

Прохор: (Весело, вытирая тряпкой руки, устремляется к Андирбаю, двумя руками, стараясь его не запачкать, одними кистями здоровается с ним) Андирбай-агай! Приветствую тебя, Андирбай. Ты у меня всегда вовремя. О, да ты еще и не с пустыми руками! Что за событие?

Андирбай: (Неловко, передавая пакет Прохору) Событие! События в нашем захолустье всегда наготове. Про Камалбека, сына Кубыгулы, слышал?

Прохор: (Морщась) Слышал, конечно. Как тут не услышать! Ты садись, Андирбай, а я тут похозяйничаю. (Пытается накрыть на стол) Значит, ты из-за этого и пришел?

Андирбай: Нет, не из-за этого. Что тут обсуждать?! Третье самоубийство за год в поселке.

Прохор: Хочешь, наверное, о Беркинтае поговорить? Так у него все хорошо. Умница-парень! Дай Бог всякому такого сына! И насколько я знаю – по всем другим предметам у него тоже порядок.

Андирбай: (Морщится, уклончиво) Да и не из-за него я. Хотя, как сказать… Да ты накрывай пока… я… Я тебе позже скажу. Есть у меня к тебе дельце.

Прохор: Позже, так позже… (За разговором накрывает стол, достает хлеб, сыр и огурчики из холодильника и т.д.) Ох, Андирбай, как я твою жену боюсь! Она знает, что ты ко мне пошел? Прошлый раз она меня на улице отловила – такое мне устроила! Мегера, а не женщина! Никого я на свете не боюсь, кроме Бога и твоей жены, Андирбай.

Андирбай: А ты не бойся! Баба – она и есть баба! Я ее на место поставлю!

Прохор: Ну?! (Недоверчиво)

Андирбай: Сказал же!

Прохор: (Усаживаясь напротив Андирбая, разливая водку по рюмкам) Ну, давай, Андирбай, по маленькой, не чокаясь, помянем Камалбека. Неплохой парень ведь был – я его хорошо помню. Учился, правда, с ленцой, но – не вредный, незлобливый. Ну, давай! (Выпивают, осаживают огурчиком) Так что за дело у тебя ко мне, Андирбай?

Андирбай: Дело у меня к тебе, Прохор, такое. Хочу, чтобы ты мне все, как есть, про эти самые атомы объяснил. Чего там и как.

Прохор: (Удивленно) Про атомы? На что тебе? Что именно тебя интересует?

Андирбай: Все! Чем они вредны? Как они, подлюки, это делают? Что мы с тобою этому можем, так сказать, противопоставить?

Прохор: (усмехаясь) Вот так вот взять, да все тебе наскоро и объяснить, Андирбай? Это же не так-то и просто.

Андирбай: А ты по-простому. Чтобы мне, дураку, понятно было.

Прохор: Да ладно тебе, не обижайся. Я же серьезно – не легкую ты мне задачу ставишь. (Вздыхает) Ладно, слушай. Попробую. В природе, Андирбай, существуют стабильные и нестабильные элементы. Нестабильные – это те, в ядрах которых число протонов и нейтронов не соответствует друг другу. О, Господи, как же тебе это объяснить?!

Андирбай: Ты дальше давай. Я тут вроде понял – перекос в этих ядрах, в общем.

Прохор: Во-во, перекос. И когда такой перекос имеет место быть – ядро, стремясь к равновесию, начинает излучать различные частицы, обладающие высокой проникающей способностью. То есть – появляется радиоактивность. Такие частицы разрушают живую ткань, а также активизируют другие элементы, делая и их радиоактивными.

Андирбай: Как, как?  Живую ткань?

Прохор: Да! Вот сидишь ты здесь, Андирбай, а в этот момент через твою печень пролетает с огромной скоростью и энергией нейтрон – и она начинает болеть. Хана твоей печени, Андирбай!

Андирбай: (С ужасом косится на свою печень) Ну?!

Прохор: Вот тебе и «ну», Андирбай! А ты думаешь, почему у нас все болеют? После сорока ни одного здорового мужика в поселке нету. Редкий мужик доживает до шестидесяти. Женщины – еще куда не шло. Ну, они-то поживучее нас, мужиков. Так ведь тоже – болеют!

Андирбай: Так что же нужно делать, Петрович?

Прохор: А вот в том и дело, что ничего человечеству не нужно было делать! (Зло, входит в раж) Не нужно было зверя будить! Наша планета когда-то образовалась из космических радиоактивных элементов. И потому тогда жизнь на Земле была невозможна. Прошли миллиарды лет, прежде чем радиоактивность упала до той степени, что стало возможным зарождение жизни на земле. Время или период полураспада – слышал такой термин? Изотоп Плутония-239 имеет период полураспада 24 тысячи лет! То есть, через такое время его радиоактивность понизится всего в два раза. Так вот – эти негодяи додумались до того, что полезли в недра и стали добывать оттуда радиоактивные элементы, более того – научились и стали сами создавать их.

Андирбай: Какие «негодяи», Петрович?

Прохор: Физики!

Андирбай: Ты же сам физик, Петрович.

Прохор: Я другой физик, я – благородный физик! А они – негодяи! Они придумали нам сказку про мирный атом. Чушь! Мирного атома не существует! Любая атомная электростанция на самом деле – это завод по производству оружейного Плутония. Берут в качестве топлива Уран-238, а он после переработки в атомном реакторе превращается в Плутоний-239. А эти реакторы! Ты знаешь, что срок службы любого из них – 30 лет. А хранить его потом нужно в полностью изолированных условиях – под наблюдением – десятки тысяч лет. И они еще говорят нам, что будут хоронить ядерные отходы других государств на территории Казахстана! Мол, это безопасно. Чушь! Негодяи! В гробу я видал такое правительство! Ты понимаешь, какое чудовищное преступление мы совершим перед потомками?! За то, что какой-то чиновник сейчас получит мзду и  будет ездить на «Мерседесе», наши внуки и правнуки будут расплачиваться сотни тысяч лет.  Время полураспада одного из самых безобидных радиоактивных элементов углерода-14 – 5730 лет! Ты вдумайся в эти цифры, Андирбай!

Андирбай: Так что же делать?

Прохор: Ничего, я же сказал! Зарыть все к чертовой матери. Ничего не добывать. Не производить никакого ядерного оружия. Закрыть все атомные электростанции…

Андирбай: Ну, это ты загнул, Петрович. Так без света останемся.

Прохор: Не останемся! (Подбегает к схеме) Вот, посмотри, что я придумал!

Андирбай: Что это?

Прохор: Ионизатор топлива! Жаль только (кивает головой на верстак, где лежит разобранный двигатель) не могу тебе сейчас его в действии показать, движок что-то забарахлил.

Андирбай: И что это за байда такая?

Прохор: А вот эта байда, Андирбай, спасет человечество. Эта байда способна снизить расход топлива в два раза. И все просто – пропускаешь топливо между двумя пластинами, к которым подведен ток, между катодом и анодом – и дело в шляпе! Топливо ионизируется, то есть распадается на ионы топлива, становится  более высокооктановым, полнее сгорает, меньше нагарообразование – в общем, куча преимуществ.

Андирбай: Ну?!

Прохор: Да, да, можешь мне поверить! Я спасу человечество от энергетического кризиса! И не нужны будут эти урановые, черт бы их побрал, прииски. Жаль только, что меня за это убьют.

Андирбай: (Недоверчиво) Да кто тебя убьет, Петрович?! Кому ты нужен?

Прохор: Монополисты.

Андирбай: Какие монополисты?

Прохор: Нефтяные. Магнаты! Негодяи! Ты представляешь, какой удар я нанесу своим изобретением по их сверхприбылям?

Андирбай: (Встает из-за стола) Да, тогда, конечно, убьют. А жаль – хорошим ты был человеком, Прохор. Ну, мне пора – нужно еще зайти Кубыгулу проведать. Ты мне вот что скажи, Петрович…(сбивается).

Прохор: Что, Андирбай?

Андирбай: (Осторожно) Правду люди говорят, что атомы эти на мужскую силу дурно влияют?

Прохор: Конечно! Эта же живая ткань, я же тебе говорил. Ну, там всякие наши мужские принадлежности.

Андирбай: (Горько) Уверен?

Прохор: На все сто. Слушай, Андирбай, а ты что же... Ты, выходит свою Халиму еще балуешь? Чего это вдруг тебя так занесло? Ах, ты, озорник!...

Андирбай: (встряхивается) Ладно тебе! Пошел я.

Прохор: Да посидел бы еще. У меня еще бутылочка в заначке есть. Поговорим. Тебе баловнику, похоже, есть, что рассказать.

Андирбай: Нет, нет, пора. Счастливо тебе! (Выходит)

 

Прохор недоуменно пожимает плечами, проводив Андирбая взглядом.

 

 

Эпизод 11

 

Андирбай проходит во двор Кубыгулы и входит в дом. На кухне женщины – что-то готовят. Слышен женский плач. В прихожей люди. Андирбай молча здоровается с ними за руку. Проходит в комнату, где находится тело Камалбека. Оно лежит на матрасе, прикрытое тканью. Андирбай приоткрывает лицо покойного. С минуто мрачно на него смотрит. Видны темные следы от веревки на шее. Андирбай делает мусульманский жест. Прикрывает лицо покойного и молча выходит. Проходит в зал. Там сидят мужчины, руки держат возле лица. Мулла читает молитвы из Корана на арабском языке. Мужчины в нужные моменты одновременно делают мусульманский жест. Андирбай тоже присаживается. Исполняя ритуал, пристально вглядывается в утомленные и мрачные лица односельчан. Мулла заканчивает читать. Все встают. Идут в другую комнату, где накрыто к чаю. Андирбай подходит к Кубыгуле, обнимает его.

 

Андирбай: Крепись, Кубыгула!

 

Кубыгула слегка всхлипывает в ответ на это. Благодарно кивает головой. Андирбай проходит вместе с ним в прихожую. Хочет пройти в ту комнату, где уже начинают пить чай, но – передумывает. Незаметно покидает дом.

 

 

Эпизод 12

 

Танкорик растапливает бараний жир в казане. Слышится стук в окно. Она оборачивается. Там – у самого стекла – лицо Андирбая. От неожиданности вздрагивает.

 

Танкорик: К-к-то это?

Андирбай: Это я, Танкорик, Андирбай. Соседушка твой. Не бойся.

Танкорик: (Держась ладонью за грудь, идет отпирать двери.) Агай! Вы? Что вы тут делаете в такой поздний час?

Андирбай: (Проходя в дом) Как звонко вырвался твой голос, душа моя, Танкорик.

Танкорик: Еще бы не звонко, агай! Ведь вы же меня чуть до смерти не перепугали!

Андирбай: (Улыбаясь) Так уж и до смерти! Вижу, вижу, не ждала своего соседушку. Не помешал, надеюсь? Или, быть может, гостя тайного теперь принимаешь?

Танкорик: А вы что же, агай, с инспекцией? Сбежали от нашей Халимы-тате и проверяете, чем бедные вдовы по ночам занимаются? Или, быть может, вы таким образом в гости напрашиваетесь? Вот я татешке расскажу, что в вас бес второй молодости проснулся! И пустились вы по ночам на поиски приключений. То-то татешка вам устроит! Уж я-то ее знаю!

Андирбай: Да что ты такое говоришь, голубушка моя! Да разве у меня когда-нибудь что-нибудь пакостное на уме было? И ничего тебе не надо моей мегере говорить. Потому что зашел я к тебе по одному важному и тайному делу. Надо кое-чего с тобой обсудить, посоветоваться. Разговор этот не для чужих ушей. Об этом, видит Бог, никто не знает, даже моя ненаглядная и ласковая супружница.

Танкорик: (Убирая казан с огня, усаживается на диван и показывает Андирбаю на стул) Дело, говорите? На раз так, агай, присаживайтесь. Что это за секреты такие, с которыми вас нелегкая занесла в мой дом в такую пору со мною делиться? Ну, что там у вас за государственные тайны такие?

Андирбай: (Поначалу потупившись, потом – словно понесясь с горы) Дело у меня к тебе, Танкорик, такое… Ты же слышала, что произошло с бедным Камалбеком? Да уж, наверное, слышала. Разве можно было об этом у нас здесь не услышать! И ведь, ты подумай, что люди-то говорят! Говорят, будто бы сделал он это с собой с горя – из-за того, что мужской силы у него недостаток был. Люди – они, конечно, много чего говорят. Только я вот думаю, что про Камалбека они верно говорят. Радиация, мать ее радиоактивную! Потому молодежь и страдает. Я вот только что от Петровича – от нашего учителя школьного, по физике. Он мне такое порассказал! Время распада! Нейтрончики нас убивают. Слыхала такие термины?

Танкорик: Да слыхала я! В школе ведь тоже училась. Только я вас не пойму, агай! Причем тут я?!

Андирбай: Не торопись, милая. Я тебе по порядку сейчас все и доложу. Сын мой меньшой – ты его верно знаешь – Беркинтайчик.  Как мы его с Халимой любим! Он – наша главная надежда. Как я за него боюсь, голубушка! А вдруг и с ним такая же история?! Он ведь у меня скромный. Все дома да в школе, да компьютер у него еще этот. А за девками – не бегает. А ведь ему уже семнадцать – без малого. Вот что ты на это скажешь?

Танкорик: Да что же тут говорить, агай? Значит, не пришло еще ему время. Погодите, еще как бегать будет, еще намаетесь с ним.

Андирбай: (Подхватывая нить с радостью) Так вот в том и беда, Танкорик – побежит он за какой-нибудь козой, и выяснится, что и у него, упаси бог, недостаток этой силы. А? Вдруг? Что тогда будет? А ну, как и он, так же, как Камалбек? А? Вдруг? Вот я и пришел к тебе, голубушка, с просьбой.

Танкорик: (Начиная догадываться, куда он клонит, со страхом) С какой просьбой, агай?

Андирбай:(Просительным тоном) Удружи мне, старику, душа моя. Разведай мне это дело! Век тебе благодарен буду.

Танкорик: (Вскакивая с дивана, в гневе) Вы на что же намекаете, агай?! Вы что же – хотите, чтобы я … Ах, ты старый похабник! А ну, иди отсюда, и чтобы духу твоего здесь не было! Жизнь прожил, а туда же! Стыдились бы, агай!

Андирбай: (Падает перед ней на колени, обнимает ее ноги) Танкорик, светоч мой, как же неправильно ты все поняла! Разве я о чем-то пакостном тебя прошу?! Ты же – женщина! Ты могла бы аккуратно поговорить с ним, выведать все. Может, он и интересуется какой-нибудь девчонкой, да мне старому дураку не говорит. А я зазря волнуюсь. А тебе бы он, может быть, и открылся бы!

Танкорик: (Отдирает руки Андирбая от своих ног, вновь садится на диван. Машинально берет посудное полотенце со стола и отирает вдруг выступивший пот со лба.) Да с чего же вы взяли, агай, что мне он открылся бы?

Андирбай: (Не вставая с колен, умоляюще) Ты же особенная! С тебя же весь поселок глаз не сводит! И стар, и млад. Любому с тобой просто поговорить – и то приятно будет. Моему мальцу лестно будет, если ты с ним сама беседу эту заведешь… Танкорик, голубушка!… (Смотрит на нее вопросительно. Танкорик ставит локти на стол и склоняет лицо к ладоням. Андирбай, понимая, что теперь самое время уйти, не дожидаясь решительного ответа, быстро поднимается с колен) Ладно, голубушка, ты только не серчай на меня. Я, пожалуй, пойду. И, прошу тебя – не говори ничего моей Халиме. Она, конечно, женщина добрая, но если об этом разговоре узнает, то всю пыль из меня, как из старой кошмы, выбьет. (Идет к дверям. От самого порога уже, в последний момент сообщает) А Беркинтайчика я к тебе завтра пришлю – чтобы помог здесь чего-нибудь по хозяйству. Он все умеет. У тебя вон совсем плетень покосился. Он и починит. Ничего плохого в этом нет. Дело, как говорится, соседское. (Быстро покидает дом Танкорик. Она пытается что-то сказать ему, возразить, но – не успевает)

 

 

Эпизод 13

 

На улице, возле чужого забора, на толстом стволе поваленного дерева сидят те двое мужчин, которых Андирбай повстречал около магазина. Разговаривают на русском языке и пьют водку. Закусывают хлебом и рыбными консервами.

 

Мужчина 1: Что, что молодежи-то у нас в Шан-Тобе делать? Работа – только на руднике, и то – не для всех. А другой – нету. На нас смотрят – на тех, кто всю жизнь здесь прожил – и что они видят?

Мужчина 2: А ни хрена они не видят! Нас, дураков болезненных! Которым только и остается, что водку жрать.

Мужчина 1: Вот, вот! Правильно! Уезжать им всем отсюда надо, уезжать! А то так и будут вешаться, как бедный Камалбек.

Мужчина 2: И Габидулла, и Жарас, сын Сегизбая – тот, что в прошлом году из охотничьего в себя пальнул. (Замечает проходящего мимо Андирбая). Эй, Андирбай! Иди к нам – помянем несчастного Камалбека.

Андирбай: (Подходит несколько мрачный, заторможенный, с напускной суровостью смотрит на собутыльников) Опять пьете?!

Мужчина 1: Пьем, Андирбаюшка-агай. А что нам еще делать? Да и повод, согласись, решительный, прямо скажем. Давай и ты с нами.

Андирбай : Пил я уже сегодня. С Петровичем.

Мужчина 1: Что ж, больше не осилишь? Скопытишься?

Андирбай: Кто «скопытится»? Это я-то? Мы, старики, не то, что вы – молодые. Мы люди старой закалки, не то, что вы, слабаки. Пробку понюхаете и давай куролесить. Да я, если хотите знать, вообще никогда не пьянею! Один бутылку, а то и две выпью – и хоть бы что!

Мужчина 1: (Насмешливо) Ох, и крепкий ты мужик, Андирбай! Куда нам до тебя!

 

 

Эпизод 14

 

Ночь. Дом Андирбая. Халима спит на двуспальной кровати. Вдруг раздается сильный грохот из прихожки и из кухни. Слышится пьяный голос Андирбая.

 

Андирбай: Я вам покажу, негодяи! Я вам устрою время распада! Это я говорю – Андирбай! Не трогать зверя! Кому сказал, негодяи?! (Халима, чертыхнувшись, встает с кровати и идет к сундуку. Берет складированные там матрас, корпешку, подушку и стелет все это на пол. Просыпается и Бота, разбуженная плачем Алишки. Идет к нему, берет на руки, успокаивает. Нурлан идет на шум и, обнаружив на кухне пьяного Андирбая, держащегося для равновесия за стену, подхватывает его под руки, ведет к Халиме. Андирбай бубнит по дороге) А, сыночек мой! Слыхал, про время распада, а? Это такая страшная штука, скажу я вам! А они – они зверя тронули, негодяи! Теперь зверь нас всех сожрет! (Его вводят в комнату. Посреди ее стоит грозная Халима и перстом указует на постеленную на полу постель. Андирбай на какое-то время трезвеет. Выпрямляется, выбирается из рук Нурлана и сам идет укладываться спать под желчным взглядом Халимы. Нурлан молча уходит. Уже улегшись в постель, Андирбай поднимает голову и говорит жене) Платоний, мать его ядерную! Двадцать четыре тысячи лет разлагается! И это лишь наполовину! Так-то, Халима, супружница моя ненаглядная! (С захватом на этот план – с огорченным лицом Андирбая – начинает снова звучать основная музыкальная тема. Снова кадры уранового производства, вперемешку с кадрами из дома Андирбая – о чем-то думающий и улыбающийся перед сном Беркинтай, спящий Нурлан рядом с Ботой, их сын Алишка, спящие в обнимку Сергей и Дамиля и т.д. Музыка становится все более грозной).

 

 

Эпизод 15

 

Утро. Андирбай, напряженный и мрачный, сидит на скамейке подле своего дома и курит, поглядывая в сторону входной двери. Нурлан ковыряется в двигателе своего грузовика. Из дома доносятся голоса Халимы и Беркинтая: «Я тебе в сумку баурсаки положила и казы. Перекусишь на большой перемене». «Хорошо, мама, если не забуду». «А ты не забудь». «Хорошо, мама». «Вот тебе деньги – три булки хлеба купишь на обратном пути». «Хорошо, мама». «Не забудь». «Не забуду». «Все, мама, я побежал». «Пока, дорогой мой». Беркинтай показывается на пороге.

 

Беркинтай: Пока, папа, я в школу.

Андирбай: (Резким движением выбрасывает окурок) Беркин, иди-ка ко мне!

Беркинтай: Пап, мне уже некогда, опаздываю.

Андирбай: Подойди, говорю.

Беркинтай: (Подходит) Что, папа?

Андирбай: После школы возьмешь инструмент и сходишь к соседке – поправишь ей изгородь.

Беркинтай: (Возмущенно) Чего вдруг, папа?! Они что – сами не могут? Там для этого Айбулат есть. Пусть сам и делает. А ко мне пацаны обещали сегодня придти – в «Counter-strike» хотели поиграть.

Андирбай: Я не об этой соседке говорил. Я тебе о Танкорик речь веду. Женщина хорошая, а совсем одна, без мужских рук в доме. У нее мать и дочь в городе, на иждивении. Вдова – как ей не помочь?

Беркинтай: (Вдруг обрадовавшись) Танкорик?!

Андирбай: Конечно, ей. Помочь такому человеку по-соседски – святое дело. Поможешь? Я ей вчера пообещал.

Беркинтай: (Воодушевленно) Само собой, папа! Ей обязательно надо помочь! Я все сделаю, как ты сказал.

Андирбай: Вот и хорошо. Сегодня суббота. У нее, значит, выходной. Так что после школы сразу и пойди.

Беркинтай: Хорошо, папа. Договорились. Все, я побежал. (Радостный бежит со двора. Андирбай удовлетворенно улыбается ему вслед).

 

Примечание: Ко всему этому разговору невольно прислушивается Нурлан.  По выражению лица Нурлана видно, что содержание разговора его несколько удивляет.

 

Нурлан: (Видит, что отец поднялся со скамейки и собирается войти в дом, окликает его) Папа, а может, я ей помогу? (С легкой насмешливостью).

Андирбай: (С ответной насмешливостью) Ты крути свои гайки, сынок. (Входит в дом, провожаемый недоуменным взглядом Нурлана).

 

 

Эпизод 16

 

Танкорик, нагруженная сумками с базара, входит в свой двор. На пороге ее дома сидит ожидающий ее с инструментом Беркинтай. Он смущенно поднимается при ее приближении.

 

Танкорик: Беркинтай, что ты тут делаешь? (С искренним удивлением)

Беркинтай: (Преодолевая смущение) Отец наказал сегодня помочь вам, тате, изгородь починить. Вот, я вас жду…

Танкорик: (Скрывая вдруг появившуюся неловкость) Изгородь, говоришь? (Опускает сумки на землю, отпирает двери, пряча лицо от Беркинтая) А что это ты вдруг на «вы» ко мне стал? И не по имени? Та-те! (Передразнивает его) Стесняешься меня, что ли?

Беркинтай: (Поспешно) Да нет, что вы, тате! Нет, Танкорик, что ты! Я совсем не стесняюсь.

Танкорик: Тогда – проходи в дом.  (Молча входят. Танкорик сгружает сумки. Оборачивается к Беркинтаю) Покормить бы тебя, да пока нечем – не приготовила еще ничего. Ладно, ты иди пока чини свою, то есть – мою, изгородь, а я обедом займусь.

Беркинтай: Да я вовсе и не голоден, Танкорик. Я сейчас – все мигом сделаю. Ты и оглянуться не успеешь. (Выходит снова на двор и идет к изгороди)

Танкорик: (Вслед ему) Да ты слишком-то не торопись! (Прикрыв за ним дверь, подходит к окну, наблюдает незаметно за ним. Потом отходит от окна, мельком взглядывает на себя в зеркало о, отойдя в сторону, вдруг прижимает ладони к пылающим щекам).  

 

ЗТМ

 

Танкорик: (Выходит через какое-то время на двор и идет к Беркинтайу. Останавливается у него за спиной. Молча наблюдает за его работой. Он оглядывается и, заметив ее, радостно ей улыбается. Она невольно улыбается ему в ответ. Преодолевая свою неловкость, спрашивает:) Ты не замерз, Беркинтай? (Он отрицательно, все еще улыбаясь, мотает головой) Но ты, наверное, уже проголодался?

Беркинтай: Нет, что ты, Танкорик! Я совсем не голоден!

Танкорик: (Еще какое-то время наблюдает за ним – камера крупно ласкает Беркинтая объективом, имитируя взгляд героини – наконец, слегка вздохнув, отходит, напоследок сказав:) Ну, хорошо. Как проголодаешься – скажи. Не стесняйся. (Идет в дом, пару раз оглянувшись на ходу, но каждый раз встречаясь со взглядом улыбающегося Беркинтая, который радостно смотрит ей вслед. Войдя в дом, без сил опускается на кухонный диванчик, глубоко дыша, периодически взглядывая в сторону окна).

 

ЗТМ

 

На ЗТМ снова начинает звучать основная музыкальная тема – на этот раз с преобладанием грустных и лирических нот. Идут кадры, на которых показывается беспокойство Танкорик – она, то снова смотрит в окно на работающего Беркинтая (показать крупно – фрагментарно – его работу), то сидит на том же диване, то разглядывает свое лицо в зеркале, поправляя волосы, то шинкует овощи для салата, но, вдруг остановившись, снова подходит к окну.

 

ЗТМ

 

С захватом на ЗТМ слышатся звуки трапезы. Беркинтай и Танкорик молча сидят за столом. Беркинтай ест и, улыбаясь, поглядывает на Танкорик. Она сидит напротив, опершись локтями об стол, подпирая ладонями подбородок. Пристально смотрит на него. Камера опять имитирует ее взгляд.

 

Танкорик: (Вдруг) Боже! Какой же ты красивый мальчик! (Беркинтай, не зная, что на это ответить, застенчиво улыбается ей. Пауза. Беркинтай заканчивает пить чай и встает.)

Беркинтай: Спасибо, Танкорик. Мне, наверное, уже домой пора.

Танкорик: (Поднявшись вместе с ним. Делает непроизвольное движение к нему и хватает его за запястье) Не уходи! Побудь со мною, Беркин! Пожалуйста! Боже, что это со мной?! (Беркинтай косится на ее руку. Потом начинает ласково поглаживать ее кончиками пальцев). Что я делаю? Странно!… Нравишься ты мне, что ли? Сама не пойму. Стыд-то какой! (Вдруг, не выдержав, прижимается к нему всем телом) Обними, обними меня, Беркинтайчик! Не бойся. (Он исподволь подчиняется ее зову, обнимает ее осторожно и они начинает тихо ласкать друг друга. Вдруг Танкорик отстраняется от него и, заглянув ему в глаза на мгновение, вновь берет его за запястье) Идем, мой хороший! (Она заводит его в самую большую комнату в доме, где по-казахски, прямо на полу, на ковре лежит ее постель, подводит его к ней и опускается перед ним на колени, обнимает его ноги и прижимается к ним щекой. Беркинтай гладит ее волосы, а затем опускается к ней).

 

ЗТМ

 

 

Эпизод 17

 

Школа. Кабинет физики. Беркинтай задумчиво и мечтательно смотрит в окно, не слушая то, что рассказывает учитель. Вначале слышится увлеченный голос Прохора Петровича, а затем в кадр попадает и он сам.

 

Прохор: …И если проникающая способность, скажем, альфа-частиц относительно невелика, и излучение такого рода легко могут не пропустить стены этой школы, то уже проникающая способность бета-излучения намного выше. Защитить же себя от воздействия гамма-квантов – практически невозможно! Ни бетонные стены толщиной в пять метров, ни свинцовая прослойка в два метра толщиной не убережет вас их губительной работы. (Замечает, что Беркинтай его не слушает). Беркинтай!

Беркинтай: (Вздрагивая от неожиданности) Да, Прохор Петрович?

Прохор: Что такого интересного ты обнаружил за этим окном? Такого, что интересует тебя больше, чем вопросы физики малых частиц?

Беркинтай: (Виновато поведя плечами) Не знаю, Прохор Петрович. Вон (Кивает головой в сторону окна) аким мимо едет.

Прохор: И черт с ним! Пусть и едет мимо! А мы с вами будем учить ядерную физику.

 

Камера показывает акима, которого куда-то везут на его служебном «уазике».

 

Аким: (Водителю) А ну-ка, Федор, притормози возле школы. («Уазик» притормаживает. Аким быстро выходит из машины и идет к школьному крыльцу.

 

Ученик (один из класса, в школе): Учитель, но ведь ядерная энергетика невозможна без добычи радиоактивных элементов. Как же быть тогда с таким понятием, как «мирный атом»?

Прохор: Никакого «мирного атома» не существует! Никогда не верьте в эти байки. Атом – это зверь, которого лучше не задевать. И страшно не то, что атомные электростанции ненадежны. Человечество сумеет добиться полной их безопасности, я уверен. Страшно то, что отходы такого производства нужно хранить десятки тысяч лет. И накопление этих отходов будет происходить чудовищными темпами с развитием ядерной энергетики. (Звучит звонок). На следующем уроке я расскажу вам о кумулятивных пищевых цепочках – о том, как радиоактивное заражение захватывает все большие ареалы нашей Ойкумены посредством заражения продуктов питания – мяса, рыбы, растительных продуктов и так далее. Но – это будет на следующем уроке. На сегодня – все. Всем до свидания. (Ученики с шумом покидают класс. Прохор задерживает Беркинтая). Беркинтай, обожди.

Беркинтай: Да, Прохор Петрович?

Прохор: (Упаковывая свой портфель) Скоро каникулы. Я посоветовал твоей матери, чтобы она отправила тебя на это время в Алма-Ату. Чтобы ты присмотрелся там – поспрашивал о разных ВУЗах, походил по ним. Ни к чему тебе здесь оставаться. Ковырять руду на шахте и без тебя найдется кому. Понимаешь меня?

Беркинтай: Я подумаю об этом, Прохор Петрович.

Аким: (Вдруг появившись в дверях, бесцеремонно) Здорово, Прохор! Разговор у меня к тебе есть срочный.

Прохор: (Беркинтайу) Ну, можешь идти.

Беркинтай: Всего хорошего, Прохор Петрович! (Идет к выходу, по пути здоровается с акимом). Добрый день, Кажыбай Амантаевич!

Аким: (Небрежно и мрачно) Добрый…

Прохор: (Дождавшись, когда Беркинтай выйдет) Что хотел, Кажыбай?

Аким: Ты что же это делаешь, сволочь?! Ты чему детей наших учишь?

Прохор: (Резко) Рекомендую выбирать выражения, Кажыбай! А не-то у меня самопроизвольно мышцы начнут сокращаться. Ты меня хорошо понял?

Аким: (Зло) Я-то тебя, может, и понял, а вот ты, Прохор, похоже, вовсе меня понимать не хочешь! Я тебе что прошлый раз говорил?

Прохор: Что?

Аким: Не придуривайся! Я тебе говорил, чтобы ты нашим детям наш район не хаял, говорил? Я тебе говорил, что если ты будешь на уроках на урановое наше местное производство наезжать и детей учить уезжать отсюда, то я тебя вышвырну не только со школы, но и из района?!

Прохор: (Подходит вплотную к Кажыбаю и крепко стискивает рукою его кисть – так, что тот морщится от боли) А ты меня не пугай, Кажыбай!

Аким: Пусти, больно!

Прохор: (Не обращая внимания на мольбу) Я полжизни своей в войсках провел, Афган почти от первого и до последнего дня вдоль и поперек прошел. Теперь вот физике учу НАШИХ детей, а тебя – сморчка – никогда не испугаюсь. Я тебя насквозь вижу. Ты вон на служебной машинешке по району раскатываешь, а у самого в гараже внедорожник "Лексус" стоит. Ты его на акимовскую зарплату приобрел?

Аким: Мне его сын подарил, он у меня в городе… Фирмач… Пусти руку!

Прохор: Байки! Приобрел ты его на взятки, которыми тебя эти урановые хорьки подмазывают, на которые ты и домину себе в трех уровнях отгрохал – и дают их тебе, чтобы ты людям рты затыкал, чтобы журналистов в район не пускал, экологов, медиков, эпидемиологов – чтобы все шито-крыто было! Аллах любит казахов, Кажыбай! Поэтому у казахов есть нефть! Чтобы жить весь народ мог! По-человечески, без всякого ядерного дерьма! Бог потому дал казахам нефть, что он их ЛЮБИТ! Казахов, но не тебя, Кажыбай! Ты – вообще не казах! Ты – мразь! И я тебя не боюсь!  (Отпускает руку акима, берет свой портфель и идет к выходу, там останавливается, уничтожающе смотрит на него). А детей НАШИХ я БУДУ учить, чтобы они отсюда уезжали! Все мы отсюда уедем! Сам в нору полезешь киркой руду долбить! (Выходит).

Аким: (Тихо, вслед ему, потирая растянутую кисть) Ладно! Посмотрим еще, умник…

 

 

Эпизод 18

 

Вечер. Танкорик сидит у окна у себя дома, за кухонным столиком. На улице льет дождь. Черты ее лица полны мрачной решимостью и отчаянной торжественностью. Изредка она мельком взглядывает в окно. Ждет. Со двора доносится звук чьих-то шагов. Танкорик на миг прилипает к оконному стеклу, силясь разглядеть идущего. Узнав, радостно вскакивает и бежит к двери, распахивает ее настежь. На пороге стоит вымокший насквозь Беркинтай.

 

Танкорик: (На выдохе) Пришел!… (Втягивает его за рукав внутрь дома). Пришел, милый мой! Вымок-то как! (Ощупывает легкими движениями его одежду, начинает расстегивать ее, помогает снять ему куртку. Он молча ей подчиняется). А замерз-то как! (Прикоснувшись на миг ладонями к его щекам). Что же ты сегодня делал, дорогой мой?

Беркинтай: Думал о тебе.

Танкорик: Правда?! Сокол ты мой! Прилетел! Я-то думала, что он еще мальчик, а он, оказывается, настоящий мужчина! Жигит – всем на зависть. Пойдем в дом. (Ведет его к столу). Ты так замерз, и, поди, голоден. Сейчас я тебя накормлю и отогрею.

Беркинтай: Нет, Танкорик, нет. Не хочу я есть. Не голоден я.

Танкорик: Вот как! А что же ты хочешь, милый?

Беркинтай: Я к тебе хочу, Танкорик!

Танкорик: Ко мне? Так ведь ты и так у меня, Беркин.

Беркинтай: Нет, ты не поняла. Я к тебе хочу, понимаешь – К ТЕБЕ.

Танкорик: Вон ты какой у меня! (Берет его за руку). Пойдем. (Ведет его в большую комнату. Там опять постелено на полу – только на этот раз постель прикрыта красивым голубым атласным одеялом. Они снова опускаются на пол. Танкорик не спеша начинает расстегивать рубашку на Беркинтае, обнажает его. Затем обнажается сама. Они молча сидят друг против друга и со взаимным восхищением разглядывают друг друга. Беркинтай смотрит на тело Танкорик так, будто это и не она вовсе перед ним, а скульптура Родена «Вечная весна»).

Беркинтай: (На выдохе). До чего же ты красивая, Танкорик! (Он медленно наклоняется и нежно целует сосок ее груди. Выпрямляется. Смотрит ей в глаза. Она привлекает его к себе и легкими движениями начинает ласкать. Постепенно их действия становятся все более страстными. Наконец, Беркинтай не выдерживает и, крепко обняв Танкорик, жаждущим движением укладывает ее на постель. Целует ей шею.  Кадр заканчивается на искаженном счастьем лице Танкорик, на ее затуманенных страстью глазах).

 

 

Эпизод 19

 

Тот же вечер. Примерно то же время. Местная пивная. Дым коромыслом. Пивные кружки на столах. Вяленая рыба, курт. За одним из столиков сидит Базаргали с двумя приятелями – пьют пиво и болтают о всяком.

 

Приятель 1: Базаргали, че ты из себя строишь! Казанова нашелся! Тебе, вообще, какая баба когда последний раз давала? Да у тебя-то, наверное, и не стоит уже. Как у покойного Камалбека. А ты тут понтуешься!

Базаргали: (Возмущенно вскакивает. Пытается ухватить оппонента за отвороты одежды) Э, блин! Кто понтуется? У кого это, блин, не стоит?

Приятель 2: (Делает попытки разнять их) Мужики, мужики! Завязывайте! Вы че, в самом деле? Нашли из-за чего! (Слышны реплики публики: «Кончай шуметь, мужики!», «Опять Базаргали бузит!», голос бармена «Базаргали, будешь беспредельничать – выгоню! Вообще сюда больше не зайдешь!»). Все, все, мужики, сели! Хорошо же сидим! Че еще надо?

Приятель 1: Руки! Руки, Базаргали, убери! Че-то хочешь доказать? Делом доказывай! Понял, блин? Де-лом!

Базаргали: (Немного успокаиваясь, усаживаясь на место). Делом? Ништяк, понеслось! Ты скажи кого! Я любую загну!

Приятель 2: (С хохотком) А ты Танкорик подпиши, Базаргали! Ты же об нее давно глаз точишь.

Базаргали: Танкорик? Да не фиг делать!

Приятель 1: Ага, щяс! Она два года, как овдовела и еще никого к себе не подпустила. Черта с два она кого попало к себе допустит.

Базаргали: Меня допустит!

Приятель 1: Тебя-то она ни за что к себе не подпустит!

Базаргали: Подпустит. Именно такого, как я! Меня! Ты, Асылбек, ни хрена в бабах не понимаешь!

Приятель 1: Зато ты понимаешь!

Базаргали: Да, блин, я понимаю. Любая разведенка или вдова – шлюха! Любую загнуть можно!

Приятель 2: Да че вы спорите без толку?! Вы по-настоящему поспорьте! Забейтесь на пузырь. И все дела!

Базаргали: Ништяк! Идет! Давай, Асылбек – по рукам ударим и я прямо сейчас к ней пойду и загну ее! Будешь спорить?

Приятель 1: Буду, блин! Давай! (Протягивает руку к Базаргали. Кадр заканчивается рукопожатием на заклад). Разбей! (Приятелю 2).

 

 

Эпизод 20

 

Базаргали крадется по двору Танкорик. Дождь все еще льет. Базаргали проходит мимо окна в большую комнату, мельком заглядывает в него, уже отходит, но, вдруг осмыслив увиденное, возвращается и впивается взглядом в то, что происходит в комнате. Там Беркинтай и Танкорик занимаются любовью. Они полуприкрыты голубым атласным покрывалом, оно красиво колышется в такт их движениям, по его складкам незабываемой палитрой расположились тона и полутона. Снова начинает звучать главная музыкальная тема. Идет ритмический монтаж – кадры уранового производства, дебильное лицо Базаргали, прекрасные лица Танкорик и Беркинтая, облагороженные любовной страстью; снова Базаргали – он, воровато оглянувшись по сторонам, расстегивает штаны и начинает мастурбировать; снова производство; снова Танкорик и Беркинтай – живописные изгибы их безупречно сложенных тел и – лицо Базаргали, черты которого искривлены пороком. Музыка заканчивается, когда Танкорик и Беркинтай без сил, утомленные страстью, отдыхают после случившегося.

 

 

Эпизод 21

 

Опять пивная. Базаргали вновь присоединяется к своим приятелям. Молчит.

 

Приятель 1: Ну, Базаргали, ты чего сопишь в две дырочки? Трахнул Танкорик?

Базаргали: (После длительной паузы) Да, блин! Я ее так трахнул! Я так трахнул эту сучку!

Приятель 1: Брешешь, как шелудивый пес!

Базаргали: Жигиттер! Хотите, одну вещь по секрету скажу? Только, если ты, Асылбек, проигрыш мне простишь. Договорились? (Приятель1 переглядывается с приятелем2).

 

 

Эпизод 22

 

Снова дом Танкорик. Она лежит, положив голову на плечо отдыхающего Беркинтая, кончиками пальцев гладит его плечо. Он так же гладит ее плечо.

 

Беркинтай: Как я тебя люблю, Танкорик, как я тебя люблю! Мы с тобою теперь всегда будем вместе. Ведь так? Ты ведь тоже хочешь этого?

Танкорик: Мало ли чего я хочу, милый мой! Только как это может получиться?

Беркинтай: Как у всех, просто! Я закончу школу, поступлю в институт в Алма-Ате, а ты – приедешь ко мне. И мы будем вместе.

Танкорик: Нет, Беркинтайчик! Ничего у нас не получится. (Он поднимает голову и вопросительно смотрит на возлюбленную) Последние это наши денечки – я так думаю. Не дадут нам люди с тобою быть. Эх, если бы мне сейчас было пятнадцать! Или встретиться бы нам с тобою не сейчас, а лет через десять, тогда… тогда, может быть, и получилось бы. Ты бы тогда уже был сильным, красивым, самостоятельным мужчиной, да и я, наверное, еще была бы не старой! А сейчас: сейчас – нет! Не простят мне люди этого!

Беркинтай: Но почему, Танкорик, почему? Я от всех тебя защищу! Любого убью, кто о тебе плохо скажет!

Танкорик: (Грустно улыбнувшись) Любого? Нет, Беркин, не любого. Никто нас – меня! – никто не поймет, никто не пожалеет. В том числе, и твои близкие – мать, отец, брат и сестра. Люди не прощают таким, как я. Даже и теперь – в третьем тысячелетии. Еще тысячи лет должны пройти, прежде чем люди таких, как я, понять попытаются.

Беркинтай: Время полураспада проклятое!

Танкорик: Как ты сказал?

Беркинтай: Время полураспада. Прохор Петрович нам об этом на физике рассказывал – это время, за которое радиоактивность вдвое падает только лишь. Многие тысячи лет.

Танкорик: Умен твой Прохор! А ты, сокол мой, не бойся. Тебя еще, знаешь, КАКИЕ женщины будут любить! И КАК они тебя будут любить! Боже, как я им завидую!

Беркинтай: Никто, никто мне, кроме тебя, не нужен, Танкорик! Только ты, только ты одна любить меня будешь!

Танкорик: Ты поспи немного, мой милый. Что сейчас говорить? Что будет – то и будет! Только, знаешь, чтобы не случилось, я тебя всегда помнить буду. Как самого лучшего! И ты меня на всю жизнь запомнишь – как самую лучшую! (Они вновь обнимают друг друга покрепче. Глаза у обоих – влажные).

 

 

 

Эпизод 23

 

Танкорик сидит на своем рабочем месте, за конторкой, задумалась о чем-то, на лице ее блуждает загадочная улыбка. На почте нет посетителей. Хлопает входная дверь. Она поворачивает голову на звук. Вдруг вся напрягается – это вошла Халима.

 

Халима: Здравствуй, Танкорик!

Танкорик: Здравствуйте, Халима-тате! (С волнением в голосе) Вы ко мне?

Халима: (Весело) Конечно же к тебе. К кому еще можно приходить на почту, кроме тебя? Вот, телеграмму хочу в Алма-Ату отправить. Нужно брата предупредить, что Беркинтай к нему едет.

Танкорик: (С некоторым облегчением, но – теперь уже волнуясь по поводу услышанного) Ах, телеграмму! Вот, бланк, заполняйте.

Халима: Вот спасибо тебе. (Берет бланк и идет к столу для посетителей) С таким трудом билет для него взяли на проходящий!

Танкорик: А зачем ваш Беркинтай туда едет? Надолго?

Халима: Да нет, ненадолго. На время каникул. Хочу, чтобы он там у брата пока пожил, присмотрелся, институт для себя выбрал подходящий – на будущее. Он же у меня в этом году уже школу заканчивает. Значит, пора о будущем подумать. Он у меня умница, очень хорошо учится, учителя его хвалят. Говорят, что ему обязательно в институт надо пристраиваться. Вся надежда у меня на него – на младшенького моего. Нурлан с Дамилей – бестолковые у меня. Ничем мать на старости не порадуют.

Танкорик: (Думая при этом о своем, грустно) Да, Беркинтай у вас – мальчик замечательный…

 

 

Эпизод 24

 

Дом Андирбая. Он сидит на лавочке подле дома и курит. По двору слоняется Беркинтай – уже собранный в дорогу. Возле порога лежит его дорожная сумка. Беркинтай о чем-то напряженно думает, машинально пиная мелкие камушки, лежащие под ногами. Наконец, зафутболив в сердцах очередной камень особенно сильно, обращается к отцу.

 

Беркинтай: Папа, да не хочу я ехать! Я вообще не понимаю, почему нужно ехать именно сейчас? Когда поеду уже поступать, сразу все и решу. Да и какая на самом деле разница – какой институт?

Андирбай: (С напускной строгостью) Но, но! Ты что – с матерью хочешь спорить? Сказала ехать, значит поезжай!

Беркинтай: Но, папа! Пожалуйста! Что тебе стоит! Поговори с мамой!

Андирбай: Нет, сказал же – нет! И вообще – молчи. А то мать нам обоим задаст чертей!

 

Беркинтай разочарованно замолкает. С тоской смотрит куда-то вдаль.

 

 

Эпизод 25

 

Танкорик стоит возле окна на почте и смотрит на улицу. Показывается грузовичок Нурлана – рядом с ним сидит Беркинтай. Беркинтай смотрит в сторону почты украдкой от Нурлана. Замечает в окне Танкорик. Делает едва заметное прощальное движение рукой. Она отвечает ему тем же. Отходит от окна и усаживается за конторку. Хлопает входная дверь. Это – Андирбай. Он, запыхавшись, подходит к ней. Она вопросительно смотрит на него.

 

Танкорик: Что, что, агай? Чего вы опять от меня хотите?

Андирбай: Танкорик, душа моя! Ты меня, конечно, прости. Я – старый дурак! По поселку уже слухи поползли. Я тебя умоляю – пусть все это кончится. Спасибо тебе – ты поняла мои страхи и сомнения и сумела развеять их. Но больше ничего не надо. У Беркинтая вся жизнь впереди – не порть ему ее. Мы с Халимой пылинки с него сдуваем – самый любимый он у нас. И так тяжело он нам достался! Халима едва не померла, когда его рожала. В общем, когда он из Алма-Аты вернется – прогони его от себя! Обещай мне! Обещаешь? Ты же умная женщина, ты еще молода и красива, и сумеешь найти себе достойную пару. Ты… ты обещаешь мне, Танкорик?… светоч мой…

Танкорик: Что вы со мной делаете, агай?! Что вы со мной сделали?!

Андирбай: Прости!…(Уходит виновато понурившись. Кадр заканчивается на лице Танкорик, которая взглядом, полным страдвания, смотрит вслед уходящему Андирбаю. На этом же плане начинает звучать музыка хитовой композиции группы «Орда»).

 

 

Эпизод 26

 

Музыка продолжает звучать. Ритмический монтаж – Беркинтай у окна вагона, сидит на боковушке плацкарты, за окном проплывают пейзажи казахской степи. Танкорик дома, сидит у кухонного окна и сморит в непролазную тьму улицы. Беркинтай дома у дяди в его городской квартире за праздничным столом в окружении жены дяди и его двух дочерей – комната ярко освещена, всем весело. Танкорик выходит из помещения почты, у входа в которую стоят судачащие о чем-то кумушки, которые при ее появлении сразу замолкают, язвительно смотрят ей вслед. Беркинтай вместе с двоюродными сестрами стоит возле рекламного щита для абитуриентов КазГу, всем радостно. Танкорик на том ложе, где они с Беркинтаем занимались любовью, гладит ладонью ту подушку, на которой лежала голова Беркинтая. Беркинтай в ночном клубе с сестрами, там вживую выступает группа «Орда», сестры знакомят его со своей приятельницей, все вместе танцуют. Танкорик, задумавшись, с ножом в руках сидит за кухонным столом, на котором лежат нарезанные и забытые ею овощи. Приятельница сестер, со значением переглянувшись с ними, уводит Беркинтая куда-то в холл, там приникает к нему, ласкает, тянется к нему губами, он не проявляет инициативы и, в конце концов, отстраняет ее от себя.  Девушка удивленно смотрит ему вслед. Танкорик развешивает на бельевой веревке постиранное постельное белье. Беркинтай едет в такси с сестрами, все трое сидят на заднем сидении, он между девушек, они что-то показывают ему, все смотрят в ту сторону – там обелиск с барсом и золотым мальчиком. План Алма-Аты с высоты птичьего полета. Танкорик перебирает телеграммы на почте. Замечает телеграмму от Беркинтая – о дате его возвращения. Задумывается. Беркинтай снова в вагоне на боковушке – теперь пейзажи за окном двигаются в обратную сторону.

 

 

Эпизод 27

 

Танкорик в магазинчике. Продавщица укладывает в пакет все купленное и подает ей. Она выходит. На улице стоят три женщины, о чем-то шушукаются.

 

Женщина 1: Тише ты! Идет уже – услышит.

Женщина 2: Да плевала я! Пусть слышит!

Танкорик: (Покосившись в их сторону) Добрый вечер!

Женщина 1: Здравствуй, Танкорик! Остановилась бы – поболтала бы с народом.

Танкорик: (Приостанавливается) О чем болтать? Некогда мне.

Женщина 1: Ну, например, о твоей маме и дочке.

Танкорик: (С удивлением) О моей маме и дочке? Что вам до них?

Женщина 1: А почему бы тебе их сюда не перевезти? Вместе-то лучше!

Танкорик: Лучше. Только нечего им тут делать – здоровье свое губить.

Женщина 1: Другие-то живут! И ничего. А если ты у нас такая принципиальная – сама бы к ним перебралась.

Танкорик: Работы я в городе пока не нашла. Как найду – дня тут не останусь. Ладно, некогда мне больше с вами разговаривать. Пока! (Поворачивается и уходит)

Женщина 3: (В спину Танкорик, не громко, но зло) Вот сучка!

Женщина 1: Да тише вы! Услышит.

Женщина 2: И пусть слышит! Чего это мы молчать должны? Продала свою красоту за невинность дитяти!

Женщина 3: Да! Стерва такая!

 

Танкорик все это слышит. Не оборачивается, идет дальше. Щеки ее заливает румянец.

 

 

Эпизод 28

 

Двор Андирбая. Халима доит корову. С соседнего двора ее окликает какая-то женщина – приблизительно одних лет с Халимой.

 

Злиха: (Облокотясь на плетень) Как поживаешь, соседка?

Халима: (Мрачно) Спасибо, не жалуюсь. Чего и тебе, Злиха, желаю.

Злиха: Спасибо и тебе – на добром-то слове. А как сынок-то твой младшенький? Как у него, ха-ха, интимная жизнь складывается? Внуками тебя скоро осчастливит?

Халима: Ты чего мелешь-то?! Какие еще внуки?! Ребенок он еще совсем. Сейчас вот в Алма-Ату поехал – институт себе присматривать. Он у меня не балбес – как у некоторых. Придет время – большим человеком будет. Скажешь тоже! – интимная жизнь… Чтоб у тебя геморрой на языке за такие слова вырос! Дура…

Злиха: Ха! Да ты, я вижу, одна еще ничего не знаешь. Счастливая!

Халима: (Грозно смотрит на соседку) Ты чего несешь там, чего несешь? (Оглядывается в сторону своего дома, кричит) Дамиля! Дамиля!

Дамиля: (Показывается на пороге) Что, мама?

Халима: (Кивает на корову) Подои-ка! (Дамиля идет к корове и сменяет мать. Халима грозно смотрит на соседку. Идет к ней) Вот я сейчас тебе последние твои жалкие космы повыдергаю, чтобы не плела, что попало про людей-то! Дура злоязыкая!

Дамиля: (Умоляюще, вслед матери) Мама!

Злиха: (Отскакивая от плетня на приличное расстояние) Да ты бы послушала вначале, что люди-то говорят! А потом уже руки-то и распускай!

Халима: (Подойдя к плетню) Ну?! И что они там говорят? Да ты подойди ближе-то, не бойся, не трону.

Злиха: Не тронешь? Правда?

Халима: Не трону. Ну, иди сюда. Давай, свою сплетню! (Соседка осторожно приближается к ней и начинает что-то с удовольствием нашептывать Халиме на ухо. Дамиля издали внимательно за ними наблюдает, старается услышать, о чем разговор, не прекращая работы, но – слышно плохо. Наконец, слышен громкий возглас Халимы) Кто? Танкорик?!

Злиха: Да!

Халима: Наша Танкорик?!

Злиха: Да, именно наша Танкорик!

Халима: (Все еще не веря) Наша маленькая, наша несчастная Танкорик?!

Злиха: (Торжествуя) Да, наша маленькая, наша несчастная Танкорик!

Халима: (Вдруг приходя в состояние бешенства) Эта сучка?! (На какое-то время попадает в состояние ступора, переваривает услышанное, затем энергично встряхивается) Ну, я ей сейчас устрою! (Спешит со двора решительным шагом).

Дамиля: (Вслед ей, бросив доение, привстав) Мама! (С отчаянным видом спешит вслед за матерью. Соседка удовлетворенно смотрит им вслед)

 

 

Эпизод 29

 

Халима, как разъяренная фурия, врывается во двор Танкорик.

 

Халима: (На крике) Танкорик! Где ты, Танкорик?! (Танкорик выглядывает на мгновение в окно и, тут же все поняв, в смятении присаживается на табурет, прислушиваясь к тому, что происходит на улице. Халима пытается распахнуть входную дверь в дом Танкорик, но та оказывается запертой. Она со страстью пытается ее открыть. Дверь не подается. Она безумным взглядом оглядывается по сторонам и замечает валяющееся на земле небольшое бревно. С неженской силой хватает его и начинает таранить им дверь. Во двор забегает Дамиля.  У соседних плетней и на проселочной улице скапливаются люди. О чем-то, довольные неожиданным развлечением, переговариваются. Дамиля подбегает к усердно штурмующей жилище Танкорик Халиме).

Дамиля: (Бегает вокруг бушующей матери) Мама, мама! Что ты делаешь?! Прекрати! Не делай этого, мама! Люди смотрят!

Халима: Плевала я на людей! Пусть смотрят! Отойди от меня! (Дверь скрипит и потихоньку поддается. По звуку – на скрипе – монтируются кадры с рудника – вращающийся и скрипящий маховик на шахте. Двигающийся трос – с постепенным укрупнением. Снова Халима добивающая дверь, Дамиля, умоляющая ее остановиться, веселые лица наблюдающих за происходящим людей. Шахтеры, работающие в забое. Снова трос. Халима выбивает, наконец, дверь. Врывается в дом. За волосы вытаскивает оттуда Танкорик. Бьет ее кулаком по лицу. Кричит) Шлюха! Извращенка! Тебе взрослых мужиков уже мало?! Проститутка! Я тебе покажу, как детей совращать! (Слышны одобрительные возгласы зрителей «Так ей, Халима! Бей сильнее! Пусть знает, стерва, как с детьми путаться! Покажи этой заразе!»).

Дамиля: (Пытается оттащить мать от почти не сопротивляющейся Танкорик) Мама, мамочка! Я тебя умоляю – не позорь себя! Мама! Прекрати!

Халима: Пусти! Не мешай! (С силой отталкивает дочь от себя. Попадает ей в живот. Дамиля, вдруг пронзительно вскрикнув падает на землю. Здесь монтируется, как в это же время рвется трос на шахте. Вагонетки или ковши с грохотом летят вниз. На общем плане – вход в ствол шахты – издали. Оттуда в панике бегут люди. Один из шахтеров бежит прямо на камеру. Перед самым объективом падает на землю и прикрывает голову руками. Из ствола шахты поднимается огромный столб пыли. Снова Халима – она вдруг замечает, что ее дочь со стонами корчится на земле. Оставляет Танкорик в покое и бросается к Дамиле) Доченька! Милая, что с тобой?!

Дамиля: Больно, мама! Ой, как мне больно!

Халима: Дамиля, детка, где у тебя болит? Что у тебя болит?

Дамиля: Живот, мама, живот.

Халима: Так ты не бойся, драгоценная моя, это пройдет.

Дамиля: Не знаю, мама… Я все собиралась тебе сказать… Беременна я… Три недели…

Халима: (Полубезумным взглядом смотрит по сторонам) Эй, кто-нибудь, помогите мне! Скорее же! Что вы стоите?!

 

 

Эпизод 30

 

Танкорик сидит на диванчике на кухне. Взгляд – отсутствующий. В дверной проем дует сквозняк. Колыхаются занавески на окнах. В окно, разбив стекло влетает большой камень. Голос Базаргали: «Танкорик, ты шалава! Дешевка ты!» Она безучастно смотрит на камень.

 

 

Эпизод 31

 

Люди вносят Дамилю в дом Андирбая. Он, увидев это, бросается навстречу жене.

 

Андирбай: Светоч мой, что случилось?

Халима: Звони в скорую! Бегом! Кому сказала!

Андирбай: Бегу, светоч мой!

Халима: (Вслед ему) Нет, это долго! Лучше поищи Нурлана – сами в райцентр ее повезем! И в скорую тоже звони! (Бросается к дочери) Ну, как ты, хорошая моя?

Дамиля: Тяжело, мама…

Халима: (Людям) Ну, что встали?! Идите отсюда! Ей воздух нужен! (Люди уходят. Халима вновь обращается к дочери) Потерпи. Сейчас мы тебя отвезем. Все будет хорошо.

Дамиля: Мама, я тебя умоляю – только не трогай ты ее больше! И Беркинтайчика, когда вернется, не трогай. Не нужно ничего этого!

Халима: Как  же не нужно, доченька?! Ведь Беркинтайик для меня – как бог. Он моя надежда, моя отрада! Счастье мое! Вот вы с Нурланом – что вы? Ты за шахтера замуж вышла, учиться не стала. Нурлан шоферит. И все вы здесь – в этой дыре. А Беркинтай – он не такой! Он далеко пойдет! Он – моя гордость. Он нашу фамилию вверх подымет! Я все для него сделать могу! Все сделаю! Лишь бы у него все получилось! И вдруг – поперек всего этого какая-то гадина встает! Не позволю! Понадобится – даже убить ее смогу!

Дамиля: (Умоляюще) Мама! Я тебя заклинаю!…

 

 

Эпизод 32

 

Андирбай бежит по улице. Навстречу едет грузовик Нурлана. Андирбай бросается наперерез. Нурлан тормозит. Выпрыгивает из кабины. Тоже бросается к отцу.

 

Нурлан: Беда, отец!

Андирбай: Да, сынок, беда! Беда в дом вошла!

Нурлан: Так вы уже все знаете?

Андирбай:  О чем ты, Нурик?

Нурлан: Про Сергея!

Андирбай: При чем здесь Сергей, сынок?

Нурлан: Как при чем? Сергей погиб! На шахте. Авария сегодня на четвертой была. Я только что оттуда!

Андирбай: Сережа?! Погиб?

Нурлан: Да! Придавило их там вагонетками!

Андирбай: Вот оно как повернулось! Скорее, сынок. Домой надо. Там еще беда. Дамилю в больницу срочно вести нужно.

Нурлан: О, шайтан! Едем! (Вдвоем устремляются к кабине).

Андирбай: (Усаживаясь рядом с Нурланом) Ты только Дамиле про Сережу ничего пока не говори!

 

 

Эпизод 33

 

Танкорик – по-прежнему одна, в пустом доме с выломанной дверью. Стоит возле старенького проигрывателя виниловых пластинок – в виде чемоданчика, и перебирает древние грампластинки. Затем ставит одну из них. Звучит мелодия аргентинского танго – со скрежетом. Танкорик отходит от проигрывателя и начинает танцевать – так, будто бы она делает это с партнером. Постепенно музыка подменяется – к звукам с заезженной пластинки прибавляются чистые звуки инструментов. Прекратив танцевать, Таннкорик берет кухонный нож, выходит во двор, скидывает с бельевой веревки сохнущее белье, обрезает веревку и уносит в дом.

 

 

Эпизод 34

 

Коридор больницы в райцентре. Вдоль стены на стульях сидят Андирбай, Халима и Нурлан. Ждут. Появляется усталый врач. Подходит к ним. Халима и Андирбай вопросительно на него смотрят, не вставая. Нурлан поднимается врачу навстречу.

 

Врач: С девушкой все будет хорошо. Поправится. Послезавтра, думаю, уже сможете ее забрать. Только – чтобы месяц никаких волнений и физических нагрузок. (Пауза) Плод сохранить не удалось.

 

Халима обнимает Андирбая. Плачет. Нурлан молча на них смотрит. Кадр заканчивается крупным планом лица Нурлана. Он – грозен.

 

 

Эпизод 35

 

Нурлан несется на своем грузовике по проселочной дороге. Притормаживает возле пивнушки. Быстро идет к входу в нее, на ходу поглядывая в окна. В одном из них виден профиль пьяненького, о чем-то оживленно беседующего с приятелями, Базаргали. Нурлан входит в пивнушку. Через окно видно, как он за шиворот выволакивает из-за стола Базаргали. Вытаскивает его на улицу и бьет. Следом за ними высыпает публика. Слышны возгласы: «Мужики, завязывайте! Свои же все пацаны! Нурик, за что ты его?!» Нурлан, не отвечая, продолжает жестоко избивать Базаргали, приговаривая при этом: «Мерзавец! Сплетник! Баба! Язык твой поганый вырву! Сучий ты потрох!».

 

 

Эпизод 36

 

Последние звуки предыдущего кадра заглушает шум подходящего к полустанку поезда. Камера «простреливает» перрон вдоль. Видно, как где-то в середине состава из вагона появляется радостный и оживленный Беркинтай. Оглядывается по сторонам. Замечает Нурлана, который входит в кадр из-за спины оператора и идет навстречу к братишке. Беркинтай бодро устремляется к нему. Они встречаются метрах в пятнадцати от объектива. Звуки работающего двигателя тепловоза заглушают их разговор. Видно, что Нурлан сообщает Беркинтаю обо всем, что произошло в его отсутствие. Видно, как улыбка постепенно сходит с лица Беркинтая, как он бессознательно выпускает из рук дорожную сумку, как Нурлан поднимает ее с земли, кладет руку на плечо Беркинтая и ведет его прямо на объектив. Взгляд у Беркинтая отсутствующий. Тепловоз с натугой дает ход. Камера панорамирует на вращающиеся колеса тепловоза. На этом крупном плане начинает звучать главная музыкальная тема. В стык монтируются вращающиеся колеса грузовичка Нурлана. Затем – Беркинтай и Нурлан в кабине. Взгляд Беркинтая опущен. Но вот он его поднимает и куда-то с ненавистью смотрит. Там – силуэт шахты. Далее – грузовичок притормаживает возле отчего дома. Беркинтай выходит из кабины и сразу идет в сторону дома Танкорик. Камера следует за ним. Вначале показывает его со спины. Потом (одним планом) кружит вокруг него и показывает его спереди. Беркинтай мрачен, смотрит куда-то себе под ноги. Но вот он поднимает взгляд прямо в объектив. Далее камера показывает его субъективный взгляд – как в компьютерной игре. Вот уже двор Танкорик, ее полуприкрытая дверь, какие-то люди во дворе, которые пытаются поймать взгляд Беркинтая. Вот он входит – на кухни какие-то женщины. Среди них – мама Танкорик, которая кормит с ложки ее пятилетнюю дочь. Она на минуту замирает, взглядывает на Беркинтая, но он тут же проходит дальше  – в комнату, где, уже убранное к похоронам, лежит тело его любимой. Здесь в стык монтируется сам Беркинтай – как он смотрит на Танкорик. Вот он подходит к телу любимой, открывает ее лицо, делает мусульманский жест и смотрит, прикрыв лицо, он, не сказав ни слова, уходит. Далее показывается его дом внутри. Там тоже людно. Через окно видно, как Беркинтай проходит по двору к дверям. Вот он входит. Халима бросается к нему. Обнимает. Но Беркинтай безучастен к ее объятиям. Так же безучастен он и к объятиям Андирбая. Он смотрит на Дамилю. Она сидит на диванчике на кухни. Видно, что ей очень горько. Беркинтай освобождается от объятий отца и матери и быстро подсаживается к сестре. Крепко ее обнимает. Дамиля приникает к нему.

 

ЗТМ

 

Музыка затихает. Вместо нее слышится сдержанный говорок людей.

 

 

Эпизод 37

 

Камера крупно показывает ноги многих людей, которые куда-то идут в одном направлении. Затем – общо – двигающийся медленно грузовик Нурлана. Борт грузовика откинут. В кузове – гроб с телом Сергея. За машиной идут люди – азиатской и европейской национальности. В самом конце процессии плетется Беркинтай. В стык монтируется сидящий за рулем Нурлан. Он бесстрастно смотрит прямо перед собой. В стык монтируется его субъективный взгляд из кабины. Впереди – перекресток, поворот на главную дорогу. С другой стороны к тому же перекрестку навстречу процессии движется менее людная процессия за телом Танкорик, которое, укутанное по мусульманскому обычаю в ковер, везут на простой телеге. В этой процессии за телегой, как и положено у мусульман, идут одни мужчины. Обе процессии одновременно поворачивают на главную проселочную дорогу и двигаются параллельно друг другу. Халима идет под руку с Дамилей. На повороте Халима вдруг пронзительно взглядывает в сторону дома Танкорик и замечает женщину держащую за руку маленькую девочку. Женщина мрачно смотрит на Халиму.

 

Халима: (Дамиле) Кто эта женщина?

Дамиля: Это же мама Танкорик – Сания. Неужели ты ее не помнишь, мама?

Халима: А девочка? Девочка – ее дочь?

Дамиля: Да. Айша.

 

Халима выходит из своей процессии и быстрым шагом приближается к Сание. Обе женщины долго молчат. Изредка смотрят друг на друга непродолжительными взглядами. Дамиля приглядывается к матери. Беркинтай – тоже.

 

Халима: Прости меня, Сания…

Сания: Что тебе до моего прощения, Халима? Аллах простит.

Халима: Аллах всегда простит! Ты прости. (Пауза) Слышишь, Сания? Мы обе своих детей потеряли. (Пауза) Вот, значит, ты как. (Гордо вскидывает голову и таким же быстрым шагом возвращается в свою процессию).

 

Обе процессии доходят до окраины поселка и расходятся – одна движется в сторону православного кладбища, другая – в сторону мусульманского. Беркинтай на развилке останавливается. Смотрит вслед удаляющимся процессиям. Халима оглядывается и замечает отставшего Беркинтая.

 

Халима: (Кричит) Беркинтай! Беркинтай!

Дамиля: Не трогай его, мама!

 

Халима, коротко взглянув на дочь, уступает ей и дальше идет молча.

 

Прохор: Здравствуй, Беркинтай!

Беркинтай: (Оглядывается, замечает учителя, который стоит с чемоданом) Прохор Петрович! Вы! А почему вы с чемоданом?

Прохор: Уезжаю я, Беркинтай.

Беркинтай: Надолго?

Прохор: Навсегда.

Беркинтай: Навсегда? Почему?

Прохор: Долгая история.  И – не интересная. Буду теперь в другом месте физике учить. А ты что стоишь? (Пауза) Понимаю… Хорошим человеком был Сергей. Думаю, он бы тебя понял. (Внимательно смотрит на Беркинтая) Иди же! Что стоишь? Или не знаешь, куда идти?

Беркинтай: Знаю, Прохор Петрович! (Двигается с места. Через несколько шагов останавливается и оглядывается) Не уезжайте, Прохор Петрович!

Прохор: Не могу. Прощай, Беркинтай!

Беркинтай: До свидания, Прохор Петрович! Так лучше!

Прохор: (Улыбнувшись) Так лучше. Пусть будет так. (Смотрит вслед Беркинтаю, который бежит по дороге, ведущей к мусульманскому кладбищу).

 

Звучит главная музыкальная тема. Камера от крупного плана лица Прохора с крана делает панораму окрестности. Идут заключительные титры.

 

 

Конец фильма

 

Примечание: Сам Сергей ни в одном эпизоде не показывается прямо – на протяжении всего фильма.